Добин Владимир

В этом тереме,
в этой тюрьме
время, словно из талого воска, –
Что в окне? Половодье шаров
застывает в часах на стене,
но течет голубая полоска
там, в распахнутом настежь окне.
В глубину эту загляну,
что привидится в небе бездонном,
говорят мне: увижу страну
всю, в ее бытии заоконном,
а увижу – и, значит, пойму.
Что в окне?
Половодье шаров,
желтых, солнечных, слева и справа,
будто мир наш – всего лишь оправа
для свисающих с веток даров.
Дивно сладостная отрава...
А еще пролетит самолет.
Или крылья раскинула птица?
Иудейская тьма настает
и увидеть уже не дает,
что там, в сумраке дальнем, клубится,
что там вдруг
превращается в круг
и топорщится остроугольно,
отчего так мучительно больно,
даже если легко и привольно
жизнь бесцельно течет между рук.