Архив

Ночь не являет привычную милость.
Что-то случится? Или случилось?

Ведь не писал же любовных элегий
и не просил у богов привилегий.

Од не писал. Не писал дифирамбов.
Воображал себя в нимбе и в рамке.

Думал, куда мне девать мое слово,
слово, что скаредно и бестолково,

слово, что не принимают журналы,
слово, которое столько лежало

по закоулкам тумбочек пыльных,
в архипелагах пятен чернильных,

слово, которое мерзло и гасло,
слово, которое было не часто,

слово, которое не было делом –
было зайчонком заиндевелым…

Что-то случилось? Или случится?
Провинциально нынче в столице…

Ты улыбнешься, спросишь: «Ну что там?»
- Нет, все в порядке, я стал идиотом.

ибо я понял (о, это не ново!),
понял, зачем я писал это слово!

понял! – хоть это не делает чести,
пойман с поличным, схвачен на месте,

понял, невзвидев света дневного,
что для тебя я писал это слово.

Лихо кроил, несмотря на убытки,
шил на живую дрожащую нитку,

и вот теперь выношу на примерку,
словно рубаху – крыльями кверху.

Бедный закройщик, рыжий и тощий,
я предлагаю: «Пробуй на ощупь!

Хочешь с изнанки? – Вот и готово!
Смилуйся, это хорошее слово!

Не уходи! Это сущая правда…
Слову такому неужто не рада?

Вот же, гляди!» - подношу его к свету, -
«Слово как слово… Лучшего нету...»