Архив

Она носила мужской костюм,
И горький ветер любила.
А если в шторм заливало трюм,
От помпы не отходила.
Ее дружком был Безумный Джек,
Над ним смеялась фортуна.
Их брачным ложем стал квотердек,
А домом – старая шхуна.

В мелькании частом смертельных сцен
И Барбадос, и Майорка
Рукоплескали Кровавой Энн,
Отчаянной Энн из Йорка.
И пленных пустив на дно по доске,
С улыбкой почти невинной
Бросала она: "Не лежал бы в песке,
Когда бы ты был мужчиной!"

Но скрыла удача свое лицо,
Случается так от века:
Четыре фрегата взяли в кольцо
Посудину Энн и Джека.
Она же в тюрьме повторяла одно,
Простившись с морской пучиной:
"Ушел бы ты вместе со мною на дно,
Когда бы ты был мужчиной!"

Был суд над ними и прост, и скор.
Красотка твердила горько,
Что смерть – пустяк, но петля – позор,
На совести Джека только:
"Проигран был нами последний бой,
И трусость тому причиной.
В петле не плясали бы мы с тобой,
Когда б я была мужчиной!"

Коснулось солнце тюремных стен,
Пришел капеллан-калека.
Повесили в полдень красотку Энн
И рядом – беднягу Джека.
...Последний вздох, предсмертный восторг,
И близкого моря запах...
Безумный Джек глядит на восток,
Кровавая Энн – на запад.