Архив

Что делать, мой ангел, мы стали спокойней,
Мы стали смиренней,
За дымкой метели спокойно курится
Наш милый парнас,
И вот наступает то странное время иных измерений.
Где прежние мерки уже не годятся – они не про нас.
Ты можешь отмерить семь раз
И отвесить и вновь перевесить,
И может отрезать семь раз,
Отмеряя при этом едва.
Но ты уже знаешь при этом, как мало успеешь
За год или десять,
И ты понимаешь, как много ты можешь
За день или два.

Ты душу насытишь не хлебом единым
И хлебом единым,
А миг удивившись почти незаметному их рубежу.
Но ты уже знаешь,
О, как это горестно быть не судимым,
И ты понимаешь при этом, как сладостно –
О, не сужу!
Ты можешь отмерить семь раз, и отвесить,
И вновь перемерить,
И вывести формулу коей доступны дела и слова.
Но можешь поверить гармонию алгеброй
И не поверить
Свидетельству формул – ах, милая алгебра, ты не права!

Ты можешь беседовать с тенью Шекспира
И собственной тенью
Ты спутаешь карты, смешав ненароком
Вчера и теперь.
Но ту уже знаешь,какие потери ведут к обретенью
И ты понимаешь, какая удача в иной из потерь.
А день наступает такой и такой-то,
И с крыши уж каплет,
И пахнут окрестности чеи-то ушедшим, чего не забыть.
И нету Офелии рядом, и пишет комедию Гамлет
О некоем возрасте, как бы связующем быть и не быть.

Он полон смиренья и понимает,
Что суть не в смиренье.
Он пишет и пишет, себя же на слове поймать норовя.
И трепетно светится тонкая веточка майской сирени,
Как вечный огонь над бессмертной и юной
Душой соловья.