Архив

А ещё эти горы бегут на войну,
Там, где эхо в плену подзывает подняться,
Словно сонмы оваций сплетают вину –
Отозваться вибрациям приданных наций.

Или боком торчит средь холмов Гуш-Катиф,
Или пыльный мотив провоцирует смуту,
Чтобы небо недвижное облокотив
На пустое шоссе, даль взирала – к кому ты?

Да недвижимость наша хрупка и тонка,
И никак не ответить за что ты и про что.
Голубиная почта пронзает века,
А шоссейная нитка лишь беглая прошва.

Да и Ной-голубятник сидит над волной –
Не вернётся ли голубь для нашего флага?
Ах, на то и живём, что живём вразнобой,
И застывший прибой – констатация шага.

Потому что и горы – волна и волна,
Потому и пустыни меняют пределы,
И белёсое небо, и наша война,
Да и наша вина – не решённое дело.

Порадело о нас? Поредело средь них?
Никогда не решить. Только осыпь оваций
Среди медленных волн для пустынь смотровых,
Где заснувшее время пыталось назваться.