Архив

Сосновая смолящаяся синь,
Как будто сонм поднявшихся княгинь,
Многоплечистый хор проходит через воздух, -
Холмы иерусалимские окинь,
Всю окись их с иврита на латынь,
Латунь церковную всех умерших и розных.

Усопшим греком тоже претворись,
Мы также путешествуем без виз
От комнатных судеб вприщурку из-за трисов
По каменным хрящам среди елейных риз
В скрипучий жар тлетворных кипарисов.

Две окиси, сладчайший порошок
В шоссе, холмом удушенное в шок,
Подсыпанный, - «Ту чашу не пролей нам!»
Где Храм Креста, воспевший смерть елейно,
С Еленою пустившись на Восток
Свидетельствовать все внутрисемейно.

Да, трупной сластью оснащают власть.
Должно и пришлым что-то перепасть,
Раз к Ветхому не все поспели в гости,
Но в коксе человеческого, в ГОСТе
Земно повизантийствовала всласть
Двуокись греко-римских ортодоксий.

Кто – археолог, кто – Палеолог,
Наседкой меж притихших синагог,
Сосущих небо, как зернистый нерест,
Во внутрь Голгофы, севшей на горшок,
В том карцере Любви с ледышками кишок,
Еленою, коксующейся в вереск,
Скользит жар-птица, сняв кушак в мешок, -
Царица древняя и наш археоптерикс.