Chipa
Мой Профиль
Моя Игротека
Моя Фотоландия
Имя:
Пол:мужской
Дата рождения:  
Место жительства: Ашдод
   
<< мар >>     << 2024 >>
ВсПнВтСрЧтПтСб
     12
3456789
10111213141516
17181920212223
24252627282930
31      
Все записи



Девочка жжет!
Chipa

Предисловие:
Уважаемые скептики и просто те читатели, которые мне не поверят, я обращаюсь к Вам. Не знаю как в условиях Интернета мне доказать вам правдивость своих слов, но я клянусь, что всё, что написано ниже в моей статье чистая правда. Все диалоги воспроизведены с абсолютной точностью и с максимально возможной передачей чувств и эмоций. Я сам до сих пор не верил что такое бывает... Сам в шоке!
У меня на работе есть личный помощник. Это девочка Настя. В отличие от меня, Настя москвичка. Ей двадцать два года. Она учится на последнем курсе юридического института. Следующим летом ей писать диплом и сдавать "госы". Без пяти минут дипломированный специалист.
Надо сказать, что работает Настя хорошо и меня почти не подводит. Ну так... Если только мелочи какие-нибудь.
Кроме всего прочего, Настёна является обладательницей прекрасной внешности. Рост: 167-168. Вес: примерно 62-64 кг. Волосы русые, шикарные - коса до пояса. Огромные зелёные глаза. Пухлые губки, милая улыбка. Ножки длинные и стройные. Высокая крупная и, наверняка, упругая грудь (не трогал если честно) Плоский животик. Осиная талия. Ну, короче, девочка "ах!". Я сам себе завидую.
Поехали мы вчера с Настей к нашим партнёрам. Я у них ни разу не был, а Настя заезжала пару раз и вызвалась меня проводить. Добирались на метро.
И вот, когда мы поднимались на эскалаторе наверх к выходу с Таганской кольцевой, Настя задаёт мне свой первый вопрос:
- Ой... И нафига метро так глубоко строят? Неудобно же и тяжело! Алексей Николаевич, зачем же так глубоко закапываться?
- Ну, видишь ли, Настя, - отвечаю я - у московского метро изначально было двойное назначение. Его планировалось использовать и как городской транспорт и как бомбоубежище.
Настюша недоверчиво ухмыльнулась.
- Бомбоубежище? Глупость какая! Нас что, кто-то собирается бомбить?
- Я тебе больше скажу, Москву уже бомбили...
- Кто?!
Тут, честно говоря, я немного опешил. Мне ещё подумалось: "Прикалывается!"
Но в Настиных зелёных глазах-озёрах плескалась вся гамма чувств. Недоумение, негодование, недоверие.... Вот только иронии и сарказма там точно не было. Её мимика, как бы говорила: "Дядя, ты гонишь!"
- Ну как... Гм... хм... - замялся я на секунду - немцы бомбили Москву... Во время войны. Прилетали их самолёты и сбрасывали бомбы...
- Зачем!?
А, действительно. Зачем? "Сеня, быстренько объясни товарищу, зачем Володька сбрил усы!"
Я чувствовал себя как отчим, который на третьем десятке рассказал своей дочери, что взял её из детдома... "Па-а-па! Я что, не род-на-а-а-я-я?!"
А между тем Настя продолжала:
- Они нас что, уничтожить хотели?!
- Ну, как бы, да... - хе-хе, а что ещё скажешь?
- Вот сволочи!!!
- Да.... Ужжж!
Мир для Настёны неумолимо переворачивался сегодня своей другой, загадочной стороной. Надо отдать ей должное. Воспринимала она это стойко и даже делала попытки быстрее сорвать с этой неизведанной стороны завесу тайны.
- И что... все люди прятались от бомбёжек в метро?
- Ну, не все... Но многие. Кто-то тут ночевал, а кто-то постоянно находился...
- И в метро бомбы не попадали?
- Нет...
- А зачем они бомбы тогда бросали?
- Не понял...
- Ну, в смысле, вместо того, чтобы бесполезно бросать бомбы, спустились бы в метро и всех перестреляли...
Описать свой шок я всё равно не смогу. Даже пытаться не буду.
- Настя, ну они же немцы! У них наших карточек на метро не было. А там, наверху, турникеты, бабушки дежурные и менты... Их сюда не пропустили просто!
- А-а-а-а... Ну да, понятно - Настя серьёзно и рассудительно покачала своей гривой.
Нет, она что, поверила?! А кто тебя просил шутить в таких серьёзных вопросах?! Надо исправлять ситуацию! И, быстро!
- Настя, я пошутил! На самом деле немцев остановили наши на подступах к Москве и не позволили им войти в город.
Настя просветлела лицом.
- Молодцы наши, да?
- Ага - говорю - реально красавчеги!
- А как же тут, в метро, люди жили?
- Ну не очень, конечно, хорошо... Деревянные нары сколачивали и спали на них. Нары даже на рельсах стояли...
- Не поняла... - вскинулась Настя - а как же поезда тогда ходили?
- Ну, бомбёжки были, в основном, ночью и люди спали на рельсах, а днём нары можно было убрать и снова пустить поезда...
- Кошмар! Они что ж это, совсем с ума сошли, ночью бомбить - негодовала Настёна - это же громко! Как спать-то?!!
- Ну, это же немцы, Настя, у нас же с ними разница во времени...
- Тогда понятно...
Мы уже давно шли поверху. Обошли театр "На Таганке", который для Насти был "вон тем красным домом" и спускались по Земляному валу в сторону Яузы.
А я всё не мог поверить, что этот разговор происходит наяву.
Какой ужас! Настя... В этой прекрасной головке нет ВООБЩЕ НИЧЕГО!!! Такого не может быть!
- Мы пришли! - Настя оборвала мои тягостные мысли.
- Ну, Слава Богу!
На обратном пути до метро, я старался не затрагивать в разговоре никаких серьёзных тем. Но, тем ни менее, опять нарвался...
- В следующий отпуск хочу в Прибалтику съездить - мечтала Настя.
- А куда именно?
- Ну, куда-нибудь к морю...
- Так в Литву, Эстонию или Латвию? - уточняю я вопрос.
- ???
Похоже, придётся объяснять суть вопроса детальнее.
- Ну, считается, что в Прибалтику входит три страны: Эстония, Литва, Латвия. В какую из них ты хотела поехать?
- Класс! А я думала это одна страна - Прибалтика!
Вот так вот. Одна страна. Страна "Лимония", Страна - "Прибалтика", "Страна Озз"... Какая, нафиг, разница!
- Я туда, где море есть - продолжила мысль Настя.
- Во всех трёх есть...
- Вот блин! Вот как теперь выбирать?
- Ну, не знаю...
- А вы были в Прибалтике?
- Был... В Эстонии.
- Ну и как? Визу хлопотно оформлять?
- Я был там ещё при Советском союзе... тогда мы были одной страной.
Рядом со мной повисла недоумённая пауза. Настя даже остановилась и отстала от меня. Догоняя, она почти прокричала:
- Как это "одной страной"?!
- Вся Прибалтика входила в СССР! Настя, неужели ты этого не знала?!
- Обалдеть! - только и смогла промолвить Настёна
Я же тем временем продолжал бомбить её чистый разум фактами:
- Щас ты вообще офигеешь! Белоруссия, Украина, Молдавия тоже входили в СССР. А ещё Киргизия и Таджикистан, Казахстан и Узбекистан. А ещё Азербайджан, Армения и Грузия!
- Грузия!? Это эти козлы, с которыми война была?!
- Они самые...
Мне уже стало интересно. А есть ли дно в этой глубине незнания? Есть ли предел на этих белых полях, которые сплошь покрывали мозги моей помощницы? Раньше я думал, что те, кто говорят о том, что молодёжь тупеет на глазах, здорово сгущают краски. Да моя Настя, это, наверное, идеальный овощ, взращенный по методике Фурсенко. Опытный образец. Прототип человека нового поколения. Да такое даже Задорнову в страшном сне присниться не могло...
- Ну, ты же знаешь, что был СССР, который потом развалился? Ты же в нём ещё родилась!
- Да, знаю... Был какой-то СССР.... Потом развалился. Ну, я же не знала, что от него столько земли отвалилось...
Не знаю, много ли ещё шокирующей информации получила бы Настя в этот день, но, к счастью, мы добрели до метро, где и расстались. Настя поехала в налоговую, а я в офис. Я ехал в метро и смотрел на людей вокруг. Множество молодых лиц. Все они младше меня всего-то лет на десять - двенадцать. Неужели они все такие же, как Настя?! Нулевое поколение. Идеальные овощи...
(с) gidepark.ru/post/article/index/id/106991/
 Комментариев : 0, Просмотров : 5942
Профиль Комментарии 

Здесь птицы не поют
Chipa

Давным давно, кажется в прошлую пятницу... Так начинается книжка о Винни-Пухе. Так начну и я. В прошлую пятницу... Нет, лучше начать с четверга. Итак, в прошлый четверг приехала к нам гостья. Такая себе вполне симпатичная и веселая, смелая и решительная, которая в Израиле не была, иврита и английского не знает, зато отлично говорит по-русски, ну, и еще кое-на чем, по мелочи. В страну она приехала в воскресенье, пожила в Иерусалиме и, поскольку мы с ней виделись последний раз, когда ей было лет 6, а мне – 12, решили познакомиться вновь. Но, будучи девушкой скромной, она планировала провести у нас день, а на пятницу и субботу заказала гостиницу в Тель-Авиве. Откуда в воскресенье и должна была улететь к себе домой. Вроде, ничего такого экстраординарного или особовыдающегося, программа – как программа. Гостиницу она заказала через специальный сайт, каковой ею неоднократно был использован. Какое-то супер-предложение, по супер-низкой цене, 64 доллара за ночь в двухкоечном номере без соседа. С ванной, сортиром и интернетом. Правда, снизу ваучера была приписка, что сия цена не включает в себя НДС. То есть, еще 18%. Так что, все-таки, не так уж и дешево. Но дешевле, чем в Дан Панорама. Девушка грамотная, изучила информацию об этой гостинице: в центре Яффо, 400 метров от моря и Старого Яффо, прекрасная терраса, вид замечательный. Рейтинг отеля – 8.2. Как я понял, довольно высокий. Называется – Old Jaffa Hostel. Подчеркиваю, не HOTEL, а HOSTEL.
      Опять-таки, ничего необычного. О чем тут вообще говорить? Но не торопитесь, будет вам и белка, будет и свисток.
      Естественно, я, когда моя гостья приехала, запросил адрес сего чуда гостиничного искусства. Потому как планировал на завтра, то есть, в пятницу, отвезти свою гостью и сдать на руки гостиничным работникам. Первое, что меня насторожило, когда я нашел на карте адрес – это место. 5 первых лет жизни в стране мы прожили недалеко оттуда и я неплохо представлял себе район. Вдобавок выяснилось, что гостиница находится прямо на блошином рынке. Чтоб было понятно, это район, застроенный до эпохи исторического материализма, большинство жителей которого – арабы. Узкие улицы, на которых легко разъезжаются лишь два велосипеда, дома, застройки времен царя Давида, ну, и так далее. Сами понимаете, интеллектуальная элита страны проживает не здесь. Но, в конце концов, речь идет о двух ночах – не так все и страшно. Я ж пять лет там рядом жил – и ничего, живой. Но – минус возник. Второй – это насчет цены. Когда, оказывается, НДС надо отдельно считать. Правда, тут до конца не решилось, может, это лишь надпись была, а на самом деле 64 бакса – полная цена за ночь.
      Моя гостья, будучи воспитанной в советских традициях и хорошо знающая, что есть дисциплина и куда может завести ее нарушение, попросила меня позвонить в гостиницу. Дело в том, что в ваучере было написано, что заезд в 12 часов и что, если чо, то надо предупредить администрацию. А поскольку иврит у моей гостьи – катан, то есть, шалом и тода, то и звонить пришлось мне. Труд невелик, мне ответил женский голос, сказавший, Old Jaffa Hostel слушает. Я поделился информацией об ожидаемом времени прибытия назавтра, так примерно от часа до трех дня. На том конце мне сказали: «Беседер», дескать, нет проблем, и заодно решили проверить существует ли вообще заказ. Проверив, сказали, что все в порядке, что стоянки у отеля вообще-то нет, и что мы молодцы, что позвонили, но сие вообще-то необязательно, ибо это если б мы после 8 вечера явились, а так – все в норме. Замечу еще, что важно, звонок наш был в районе 3 часов дня. В четверг. Успокоенные и с сознанием выполненного долга, продолжили нашу программу.
      На следующий день, погрузившись в машину, поехали. Нашли улицу, парковку и уже пешком отправились искать гостиницу. А вокруг – гудел и шумел огромный шук пишпешим, блошиный рынок. Чтоб представить это место, рекомендую посмотреть «Бриллиантовую руку». Там Миронов носился по закоулкам иностранного города в поисках выхода. Только тут все забито людьми. Лавочки, покупатели, крики, как положено. Вот он, дом, но что-то не очень понятно, где тут вход. Может быть, вот эта дверь? Правда, она больше похожа на заколоченный подъезд, но не через лавочку же вход-то! Тем более, и вывеска есть, оказывается. Правда, в двух метрах от той двери, но все равно. Ручки у двери нету, зато есть домофон, куда надо звонить. Позвонил. Минуты через три, кто-то ответил, я сказал, что мы постояльцы и жужжание замка сказало нам: «Заходите». Прямо за порогом начиналась лестница. Никакой стойки администрации. Если честно, то переться по этой лестнице с чемоданами не очень хотелось: трап на корабле не намного круче. Но выбора нет. На площадке после третьего пролета мы увидели... Как бы поточнее описать... Вы когда-нибудь чего-нибудь в какую-нибудь мастерскую относили? Обувь там или мелкую бытовую технику? Если да, то, видимо, представляете прорубленное в тонкой стенке окно, обшарпанный деревянный прилавок и... полный бардак, мастерскую с той стороны этого прилавка. А с этой стороны стоял какой-то молодой человек, явно работник, что-то объясняющий стоящей перед ним женщине. Вида молодой человек был самого обычного, который можно встретить в Израиле на каждом углу: шорты, футболка и сандали. И хотя в приличном присутственном месте так не ходят, но кто сказал, что место приличное? Правда, это выяснилось потом.
      Прежде, чем продолжить повествование, замечу, что все это заведение выглядело напрочь обшарпанным, тесным и неуютным. Типичный дом колхозника Усть-Задрюпинской области Крыжопльского района. Кроме того, поскольку под окнами с четырех сторон располагался рынок, то насчет тишины – так тоже не слава Б-гу. Добавлю еще, что гулять вечером по тем улочкам одному – ощущение не самое приятное. Я не к тому, что непременно зарежут, но дискомфорт – однозначно. Вид с террасы – не знаю, но не очень верю в его замечательность, уж больно вокруг район так себе. А вот насчет 400 метров до моря и Старого Яффо – все правильно. А еще я понял, увидев прейскурант, что знакомая моя будет жить в самом дешевом номере, категория «С» и что полотенца тут за деньги. Видимо, прут их постоянно...
    Пока мы все это обозревали и оценивали, с лестницы спустилась молодая женщина. В одежде под стать тому парню, белые штаны и футболка, в руках – бутылка с каким-то чистящим средством. Именно она и спросила, кто мы есть. Услышав фамилию, отошла и, вернувшись через пару минут, сказала, что кредитка, которую моя гостья давала при заказе, не прошла, поэтому заказ аннулирован. Сказать, что я охренел, значит, не сказать ничего! Но я ж звонил вчера! Сказали, что все в порядке. А с кем ты разговаривал? Да откуда ж я знаю, не спрашивал я имя-то! Я вчера весь день тут сидела и не помню такого. Да вот же у меня в телефоне номер остался, написано, что 23 часа назад. Ничего не знаю, был отправлен мейл, надо было читать, и карточку надо было хорошую давать, а теперь нечего тут права качать! Но я ж звонил!!!! Слушай, ты хочешь проблему решить или виноватого искать? Короче, могу предложить комнату, крошечную, все удобства снаружи, только чтоб спать. И стоит она вполовину от предыдущей. Тут я взвился и сказал, что мы пошли, а они могут провалиться в тартарары с этими идеями. Замечу, что диалог шел на иврите, кроме агрессивности моя гостья ничего не поняла. Когда я ей объяснил, в чем дело, она хотела остаться. Но тут уж я уперся: не гостиница, а вертеп какой-то! Правда, у меня мелькнула мысль проверить почту, но у гостьи интернет на телефоне был отключен, а добавлять аккаунт на свой – тот еще геморрой. Короче, не полез. На счастье той работницы. Ибо, вернувшись домой, немедленно нашел это сообщение. Из которого явствовало:
А) отправлено оно было в 5 вечера, то есть, после нашего звонка в гостиницу.
Б) нам надлежало уладить финансовые проблемы из-за кредитки до 18 (!) часов дня заезда. (Для справки, мы были в гостинице в районе 14 часов).
      То есть, произошло следующее. Через час после того, как гостиница получила сообщение, что мы приедем, они полезли проверять карточку. Тупой вопрос: зачем? Платить клиент должен был наличными, это оговорено. 2 недели со дня оформления заказа гостиницу не волновало, правильная карточка или нет. И только после сообщения о приезде решили проверить. Далее, клиент в гостиницу явился! С деньгами! Готовый платить. А все равно – индейская национальная изба, фигвам называется.
      Как я понимаю, подвернулось более выгодное предложение и гостиница, в одностороннем порядке, вопреки условиям бронирования, попросту аннулировала заказ. Рассудив, что клиенту деваться будет некуда. И действительно, если б не я – где б моя гостья в незнакомом городе, без языка нашла б жилье?
       Мы связались с сайтом, через который был сделан заказ. Они позвонили в гостиницу Old Jaffa Hostel, а потом перезвонили нам. Очень извинялись, сказали, что мы совершенно правы и выполнили все свои обязательства по договору, что у гостиницы не было ни одного основания отменять заказ, что разговарили с ними тоже агрессивно, короче, теперь они будут думать о продолжении сотрудничества с Old Jaffa Hostel. Понятно, что в суд с этим не пойдешь: возни больше, чем навара.
      Вот и вся история. Мелочь вроде. Но я просто хочу предупредить тех, кто захочет приехать в Израиль и заказать номер в Old Jaffa Hostel. Могут кинуть. И рядом не окажется меня, который просто приютит на пару дней. И еще. Я бы предложил сайтам, через которые делают заказы, ввести не только ответственность клиента за отказ от бронирования, но и ответственность гостиницы за одностороннее расторжение договора.
 Комментариев : 0, Просмотров : 2941
Профиль Комментарии 

Памяти Бориса Немцова
Chipa

Урыли честного жигана
И форшманули пацана,
Маслина в пузо из нагана,
Макитра набок - и хана!
Не вынесла душа напряга,
Гнилых базаров и понтов.
Конкретно кипишнул бродяга,
Попёр, как трактор... и готов!
Готов!.. не войте по баракам,
Нишкните и заткните пасть;
Теперь хоть боком встань, хоть раком,
- Легла ему дурная масть!
Не вы ли, гниды, беса гнали,
И по приколу, на дурняк
Всей вашей шоблою толкали
На уркагана порожняк?
Куражьтесь, лыбьтесь, нет вам горя -
Не снёс наездов честный вор!
Пропал козырный парень Боря,
Усох босяк, как мухомор!
Мокрушник не забздел, короста,
Как это свойственно лохам:
Он был по жизни отморозком
И зря волыной не махал.
А хуль ему?.. дешёвый фраер,
Залётный, как его кенты,
Он лихо колотил понты,
Лукал за фартом в нашем крае.
Он парафинил всё подряд,
Хлебалом щёлкая поганым;
Грозился посшибать рога нам,
Не догонял тупым калганом,
Куда он ветки тянет, гад!
Но есть ещё, козлы, правилка воровская,
За всё, как с гадов, спросят с вас.
Там башли и отмазы не канают,
Там вашу вшивость выкупят на раз!
Вы не отмашетесь ни боталом, ни пушкой;
Воры порвут вас по кускам,
И вы своей поганой красной юшкой
Ответите за Борю-босяка!

(Автор - Фима Жиганец с моими небольшими исправлениями)
 Комментариев : 2, Просмотров : 2366
Профиль Комментарии 

Памяти Ренаты Ивановны
Chipa

В прошлую субботу утром пошли с детьми в обычный наш поход. Выехали на природу, топаем себе по маршруту, карабкаемся по горкам, жаримся на солнце. Вдруг слышу – мобильник. По мелодии – сообщение. Ругнулся, потому как не к месту мне сейчас СМСки писать, но полез проверить. Пишет мой друг из Питера: "Умерла Рената. Едем в крематорий". Не скажу, что прямо обухом, но по голове – точно. И дальше я продолжал идти, о чем-то разговаривал с детьми, а в голове прокручивалась моя жизнь, тот ее период, когда эта женщина занимала в ней достаточно большое место.
   Рената Ивановна. Мама Ани, моей одноклассницы. Аня - одна из очень немногих, с кем я прошел от первого класса до 10-го. А в первом и, кажется, во втором классе, мы вообще сидели за одной партой. Второй ряд, вторая парта. Все 10 лет мы не особо дружили. Просто учились параллельно, отношения были вполне доброжелательные, но не более, чем обычные отношения детей, не имеющих претензий и притязаний друг к другу. Соответственно, о ее родителях я понятия не имел. Вернее, имел, наверное, только оно было настолько проходное, что попросту забылось.
   9-10 классы я крепко сошелся с Колей по кличке Рыба. Вообще-то мы учились вместе с 5-го класса, но вот последние годы в школе особо нас сблизили. Мы поступили в один институт, правда, на разные факультеты, но продолжали встречаться, ни шатко, ни валко. Как-то во время зимней сессии 3-го курса я зашел к Рыбе. Делать нечего, охота поддать, но где? У него две комнаты в коммуналке, да еще и смежные, то есть, проход к нему через комнату родителей, у меня – коммуналка, значит, тоже не очень посидишь, да и потом, мы ж мужики, стал быть, со жратвой туго, надо маму просить, а мама могла и не обрадоваться. И тут Коля выдает великую, как оказалось впоследствии, фразу: "Пошли к Аньке. У нее отдельная хата и она нам чего-нибудь на закусь придумает". Сказано – сделано. Я не помню даже, позвонили ли мы ей предварительно, могли и так ввалиться, в тот период мы особыми церемониями не отличались. Впрочем, я сегодня, пожалуй, тоже. Так мы познакомились с аниными бабушкой и мамой. Мы собирались почти каждый день, общество "Тупик", как себя назвали. Я, Коля, Аня и анин кавалер Миша. Пили мы портвейн обычно, правда, покупали все-таки хороший. Мы с Колькой, обеспечивали спиртным. А закуской – обеспечивала Аня. Мы пили, пели, разговаривали, смеялись – и сегодня уже не вспомнить, что и как именно происходило на тех посиделках.
   Но в нашем обществе "Тупик" был и еще один участник – Рената Ивановна. Мы собирались в ЕЕ квартире, шумели и веселились – в ЕЕ квартире. И выпивали (иногда очень основательно) тоже в ЕЕ квартире. А она не возмущалась, напротив. Могла зайти, присесть к столу, поговорить, поспорить, посмеяться. Если мы сталкивались на кухне, то легко могли зацепиться языками и проговорить. С ней было не только интересно, с ней было легко. И просто. Сегодня я понимаю, это педагогический опыт и дар от Б-га, она была учителем, но тогда я не задумывался о таких вещах, хорошо – и ладно. И сегодня я знаю: за этой простотой и легкостью стоят опыт, размышления, а главное, отношение. К дочке в первую очередь. И глубокое уважение к ее выбору, к ее интересам, к ее взглядам.
   Постепенно образовалось интересное явление. У меня были друзья. Естественно, я знал их родителей. Естественно, не было проблемы поговорить с ними, посидеть за одним столом или еще как-то пересечься. Но все они были – родители моих друзей. За исключением одного человека – Ренаты. (Ну кто ж за глаза по отчеству называть будет? Но в данном случае это было не пренебрежение, а глубокое уважение, признание за свою). В моей жизни Рената Ивановна стала самостоятельной единицей. Я мог зайти к Аньке, а мог зайти к Ренате. Если Аньки не было дома, я мог спокойно усесться пить чай с Ренатой и обсуждать с ней… Все, что угодно. Не было ограничений на темы, не было ограничений на мнения. А вот что неизменно было – это уважение. И мое – к ней, и ее – ко мне. Да, я был мальчишкой, щенком недоразвитым, со всеми своими задорами, максимализмами и прочими радостями. Но ни разу, ни одного раза, Рената Ивановна не дала мне это понять. Мы спорили, горячо и длинно. Я доказывал свое, она убеждала меня в чем-то своем. Но никогда в наших спорах мы не переходили некую грань. Никто. Самое интересное случалось, когда мы начинали пьянку у Аньки в комнате, потом я за чем-то выходил в коридор, сталкивался с Ренатой, мы начинали разговор и через некоторое время являлась Аня с интересным вопросом: а куда это я исчез. И обычно я отвечал: "Погоди, сейчас приду" – и продолжал беседовать с Ренатой.
   Удивительное дело, она превосходно понимала нас – и прощала. Честно говоря, думаю, мы ей жизнь несколько осложнили, но ни разу, не полраза не услышал я от Ренаты Ивановны слова упрека. На памяти два эпизода, когда лично я устроил ей мероприятия.
   К Ренате Ивановне пришли гости: пара с дочкой. Дочка была года на три нас моложе (нам былопо 22, Лене, так звали дочку, лет 19). Естественно, дочку отправили в компанию молодежи, которую на тот момент представляла одна Аня. И тут явились мы с Рыбой. Как всегда с вином, шумные и простые, как валенки. А Лена… Она закончила английскую школы, она была вся такая романтичная и утонченная, Смольный институт нервно курит бамбук в коридоре. Надо сказать, что по своему характеру, Аня больше склонялась к нашей брутальности, чем к лениной утонченности. Но приличия – есть приличия, хамлом мы не были. Взрослые сидели в комнате Ренаты Ивановны, мы – в аниной, все очень культурно и прилично. Потом мы вчетвером пошли погулять, благо подогрев был и энергию нужно сбрасывать. Погуляв, вернулись домой, а тут как раз в прихожей уже стояли все взрослые: гости прощались. Папа Лены спросил про погоду. Коля, под воздействием спиртного, как я понимаю, решил выпендриться и ответил как бы по-английски, что на улице сколько-то градусов ЭБАУТ ЗИРОУ. (About zero) Лена томным голосом поправила: "Не эбаут, а эбав" (Above). Я был выпивши… И я всегда отличался некоторой несдержанностью. Услышав фразу Лены, выдал на автомате: "Кого?" Друзья Ренаты Ивановны схватили свою девочку и рванули прочь из этого вертепа! Анька согнулась пополам от хохота. И что характерно, рядом с ней, на сундучке, открыто и совсем по-детски смеялась ее мама! Я уж не знаю, что там подумали ее друзья, но на отношении ко мне Ренаты сей случай никак не отразился, скорее, где-то там в реестрике, мне был поставлен плюсик. За удачный вопрос в нужное время.
   Второй случай был гораздо более прозаичен и некрасив. Свадьба Ани и Миши. Полный дом народу. Я хорошо выпил за столом, потом мы с каким-то гостем украли невесту, я пошел и под это дело выцыганил у Миши поллитру, которую мы и раздавили, Аня отказалась. Как я выходил из подъезда – уже не помню. Дальше по рассказам. Я залез в сортир – и никого туда не пускал. Не специально, конечно. Мне было плохо и я не мог оторваться от белого друга. А у гостей тоже были естественные потребности. Мне было очень стыдно являться после этого в дом к Ане, но я пошел: напаскудил – прими наказание. Конечно, мне сообщили, что за такое надо морду бить, и вообще. Я не возражал – а что тут возразишь? Но после того, как мне вставили все, что положено, пригласили чай пить. Как обычно. Рената Ивановна понимала, что это, как ни грустно признавать, есть часть моей личности, она приняла меня – значит, она приняла и такие накладки. Трудно передать мои ощущения и эмоции в тот момент. Просто я был своим – а своих не гоняют. Даже если они облажалась. И сегодня отчетливо понимаю это ее отношение. И думаю, она смогла такое воспринять без драматизма именно потому, что у нас были собственные, независимые от моих с Аней, отношения.
   Мы закончили институты, начали работать, появились семьи, развлечения молодости стали уходить – общество "Тупик" распалось и ушло в небытие. Изменялись отношения, взгляды, мероприятия. Но одно оставалось неизменным: прийти в дом к Ане и не зайти в комнату Ренаты Ивановны – такого не случилось ни разу. Мы уже гораздо меньше разговаривали, но быть рядом – и не поздороваться, такого быть просто не могло. Потом я уехал в Израиль, осталась лишь переписка, с Аней, конечно, Ренате я не писал никогда, мы были в разных "весовых категориях". Но в памяти оставалась молодость, то, как нам было хорошо, тепло и уютно у Ани в доме – и то, что существенная часть этого тепла и уюта была заслугой аниной мамы, Ренаты Ивановны.
   И еще одно. Я бесконечно благодарен этой небольшой и некрасивой женщине с великой душой и потрясающим пониманием жизни за науку, она учила меня, не специально, но учила – отношениям отцов и детей. Что можно быть равным – и иметь авторитет взрослого. Что можно быть своим – и сохранять дистанцию. И в том, что сегодня у меня хорошие отношения с детьми – есть заслуга и Ренаты Ивановны. Ибо она учила. Всегда. Собой. Своим поведением, своим отношением.
   Когда-то, в фильме "Доживем до понедельника" герой Тихонова заметил: "От многих вообще остается лишь черточка между датами на могильном камне". Так вот, от Ренаты Ивановны в этой жизни осталось много больше, чем эта черточка. Пусть оно и не отражено в учебниках. Но – гораздо больше.
 Комментариев : 1, Просмотров : 4224
Профиль Комментарии 

Заяц
Chipa

Мы вновь встретились через 25 лет. Может, чуть больше или чуть меньше, значения не имеет. 25. Все эти годы я не знал о нем ничего. Так вышло. Но не забывал. Не каждый день, но вспоминая институт или завод, первым вспоминал его, Сережку.
      Я поступил во ВТУЗ при ЛМЗ, Ленинградском Металлическом заводе. Система обучения во ВТУЗЕ отличалась от обычной тем, что год мы учились по дневной системе обучения, а следующий год – по вечерней. Работая по специальности. Сначала в цехе рабочими, а потом в бюро – техниками. Первый семестр, нас определили на работу. Я попал в ученики фрезеровщика, а за стенкой в соседнем цехе учеником токаря работал Сережа. Мы быстро выяснили, что учимся в одной группе, работаем по соседству и, естественно, объединялись в разных коллективных мероприятиях: поход в столовку на обед, поездку домой или сидение на лекциях или семинарах. Небольшого роста, спокойный, улыбчивый и доброжелательный, Сережа притягивал к себе. Мы были разные, по воспитанию, по социальному слою, но, что-то было в нем такое, что привлекло меня к нему, думаю, навсегда. У него была редкая и трудновыговариваемая фамилия, ни один из преподавателей с первого раза не мог ее прочитать, посему стандартно, практически до окончания института, процесс знакомства преподавателя с группой происходил так: мучительно вглядываясь в журнал, преподаватель с трудом выговаривал первую часть фамилии, вся группа хором произносила вторую, ухмыляющийся Сережка поднимался.
      Первый семестр пролетел быстро, цеха были «не наши» (мы готовились в «кузнецы», механический цех – иная специальность). Наступил Новый год. Такая удача: родители одной из девочек группы куда-то уехали, квартира пустая, грех не использовать. Мы и не согрешили: почти вся группа собралась и повеселилась. В середине ночи расклад был таков: трезвых не было, нескольким было уже сильно плохо, мы с Сережкой на ногах. Переглянулись, взяли первого, отнесли в ванную комнату. Не сообразили, сунули его в ванну, через минуту все в салате и еще чем-то, кое-как его простирнули, сволокли на родительскую кровать. Потом второго – тем же курсом. Через некоторое время, увы, кровать была в остатках салата. Мы убрали ванну, замыли простыни (родители девушки ж не предполагали, что ее сокурсники так круто повеселяться, девочка была на грани истерики) и Сережа громко заявил, что в следующий раз метатели харчей будут все сами убирать. Ничего выдающегося в том случае не было – но это фактически первый раз, когда мы серьезно работали в паре. Помню еще, когда мы первого января возвращались домой, ехали в трамвае, настроение отличное, у Сережки из-под лацкана пальто торчала бутылка шампанского и мы были очень громкие и шумные, поздравляли всех с Новым Годом, каждому желали счастья, причем настолько активно, что наши девочки, ехавшие в том же трамвае, делали вид, будто нас совсем и не знают. Тогда мы решили исправить положение и стали к ним в знакомые набиваться. Сколько помню, народ в трамвае неплохо повеселился. Это было начало.
    Потом был год только учебы. Ничего особенного память не сохранила, да наверно и не было чего-то необычного. Ходили в институт, каждый день какие-то заботы, учеба. Рутина. Летом Сережа записался в стройотряд вожатым в пионерлагерь. Почему я отказался – не помню. Из пионерлагеря наши ребята вернулись не одни, там, оказывается, работали студентки из музучилища. А осенью – картошка. Месяц мы жили в селе Яблоницы. В какой-то момент у нас появилось развлечение: возвращаясь с работы, сажали на плечи приятеля. День Сережа ехал на мне, день я на Сереже. Мы продолжали оставаться в паре, хотя тогда нас особо ничего и не связывало. Но вроде начали – чего ж не продолжить. В тот период Сережа постепенно трансформировался в Зайца. Это было его детское, как я понимаю, домашнее прозвище, связанное и с внешним видом, и с характером, и по созвучию с фамилией. Узнал некоторые подробности его жизни. Отец – военный, артиллерист, работал на Кубе, Сережа жил вдвоем со старшей сестрой. Приятная девушка, тоже небольшого роста и такая же доброжелательная. Нет, в этой семье мне нравилось решительно все!
      После зимней сессии перешли в прокатный цех. И вот здесь уже не было раздельной работы, бригада – воистину коллектив. Нас посадили операторами стана горячей прокатки, я сидел на загрузке заготовок в печь, а Сережа – на выгрузке. Ответствнные места, между прочим. Каждый из нас мог сильно подвести бригаду, сачканув, схалтурив или просто от неумения. К нашей чести, мы не подвели. Уважение мы заслужили – и не потеряли его до конца. Заслужили – оба. Оба оказались не сачками и не халтурщиками, там, где было нужно, работали, как положено. Постепенно нас стали кидать в разные места, мы работали на стане холодной прокатки, на участке малых станов. Хотя, вообще-то, по должности оно было и не положено. Но мы не роптали – оба. И мне не приходилось стыдиться своего товарища. Думаю, и Сереже тоже не довелось испытывать неловкость за второго «студента». Однажды, во время перевалки, когда мы ничего не делали, ибо не обладали нужными удостоверениями и справками, устав забивать козла и одурев от выкуренного, сунулись к мастеру с требованием, чтоб он нам работу дал. Он и дал. Подвел к шпинделям первой клети и велел вычистить кожухи. Мы принесли ветошь – и до конца смены пытались, нет, не сделать эти кожухи чистыми, а просто оставить след, что вытирали! Как мы матерились! Переставали, потом брались с новой силой. В конце смены мастер Женя словами обрисовал то, что мы уже стали понимать.
      - Я и без ваших слов знал, что вам нечего делать. И не собирался вас дергать. Запомните, хороший начальник всегда знает, что и как делают его подчиненные. А если подчиненные начинают выступать, то всегда можно найти такие шпинделя. Во время перевалки вечером или ночью – делайте, что хотите, слова не скажу. Но днем чтоб я вас болтающихся без дела не видел!
      Мы усвоили урок, больше к мастеру не приставали. А днем, если случалась перевалка, ходили всегда по цеху с двумя здоровенными рым-болтами. Дескать, вот, несем, а это просто сели покурить.
      Бригада, как я уже сказал, была единым организмом, работать все должны были вместе, плохая работа одного немедленно создавала проблемы для всех. На стане мы продолжали работать в паре, загрузка-выгрузка, и это дополнительно создавало между нами какие-то незримые связи. Мы были все время вместе. Учеба и работа – у нас были общие, пересекающеся, интересы. Появлялась некая близость, тогда я ее не замечал, просто жизнь так была построена. Утром начав, мы продолжали и дальше все делать вместе. Год закончился, мы стали оформлять перевод в институт, уходили из цеха. И тут проблема. Нам задержали переводки. Январь – мы еще работали, получили зарплату, а февраль – пусто. Пошли выяснять. Я уже не помню, в чем там проблема была. В отделе нам стали рассказывать какие-то истории, я, будучи более эмоциональным, начал выступать, мне отвечали, я накалялся, тут Сережка отодвинул меня, стал уговаривать успокоиться, попутно обращаясь к чиновникам, дескать, извините, ну вот такой мой товарищ нервный, сам-то он все понимает, но ведь проблема. Я врубился сразу, хотя такое бывало не часто, дал Сережке меня успокоить, бумаги оказались подписаны, короче, метод доброго и злого следователей сработал на все сто! Мы были довольны, потому что все прошло без подготовки, мы не договаривались. А роли распределились исходя из наших характеров и склонностей. Подпись бумаг дело продвинуло, но не до конца: денег нам не дали. Два месяца без стипендии, это 92 рубля, не миллионы, но на дворе 1979 год, и для нас это была очень неплохая сумма. А тут еще мои родители уехали в отпуск. И мы рассчитывали, что я на эти деньги буду жить. Правда, подстраховались, но все равно. Мы с Сережей сходили в наш расчетный отдел, где нам объяснили, без приказа центрального расчетного они ничего выплатить не могут. На головной завод я поехал один. Дело кончилось тем, что я обложил начальницу расчетного отдела в присутствии всех ее подчиненных таким отборным матом, такой нагло прущей во все стороны идеологией гегемона, что она позеленела. А мне терять было нечего, деньги бы они и так заплатили, а я бился за двоих. На следующий день позвонили, нам выписали внеплановый аванс. Перезвонил Сережке – и мы встретились у кассы.
      Где-то в этот период Сережа женился. Я не был свидетелем, но это меня не обидело. Не помню даже, почему. Все было отлично. Я чувствовал себя своим. А всей группы на свадьбе не было.
      В конце третьего курса понял, что заниматься как следует уже не очень обязательно. По-моему, Сережка эту истину осознал еще раньше. Летом мы вернулись на работу в цех, все ж платили там почти в три раза больше, чем стипендия, да и летом ее не давали. Осенью начались занятия - и начались гуляния. После нового года перевелись в техбюро, через какое-то время поняли, что делать нам там совершенно нечего. Начальник бюро, у которого мы работали, предпочитал нас не дергать, держа на подхвате для мелкой работы, которую никому другому не поручишь. Потому что ее делать не будут. Так что мы были предоставлены сами себе. В тот период мы освоили весьма неплохо метод спать на стульях в Красном уголке, игру в шашки (Сережа где-то достал книжку, мы ее проштудировали и начали повышать квалификацию). А потом стали отпрашиваться и уходить, шли на Невский, в кино, сначала на сеанс в 12 часов, а потом в другой кинотеатр – на 2 часа дня. И опять вместе.
      У Сережи родился сын. Мы обмывали ножки у Иры, они, по-моему, жили у нее, во всяком случае, не у него, точно. Смешно, я запомнил подвернувшееся мягкое ушко спящего Антошки. Вроде бы наши жизни должны были расходиться: он семейный человек, я холостой, да и хватало у нас своих интересов, но не расходились.
      В этот период я увидел и другого Сережу. Не скажу, что был удивлен, поскольку он никогда эту свою сторону не скрывал, просто не было случая ее проявить. Однажды мы гуляли у кого-то на квартире коллективом двух техбюро, благо сидели в одной комнате. По-моему, отмечали 8-е Марта. Что там вышло, не помню, но Сережа вполне конкретно собрался бить морду одному из технологов. По правде говоря, тот технолог и у меня симпатии не вызывал, но я помню свои ощущения, когда понял, что сейчас этот мой приятель, маленький и улыбчивый, совершенно реально врежет – и победит. Такая была в нем спокойная уверенность и решимость. Я сумел удержать. Отговорить. А второй раз, на какой-то очередной уже нашей пьянке Сережа решил, что я слишком явно ухаживаю за Ирой. Мы были выпивши и ушли разбираться в другую комнату. Обошлось, но тогда я мог получить. Интересно, обиды не было. Я его понимал. Хотя и считал, что он не прав. Но вот обиды – не было. И к его чести, он разговаривал, а не кулаками махал. Сегодня я даже не знаю, помнит ли он этот случай. Я запомнил. Как факт, а нюансы из памяти выпали. Но это был иной Сережа, выросший на улице, самостоятельный, умеющий за себя постоять. Мужик, одним словом. Характерен и еще один случай. Тут я участником не был,только слушателем.
      Сережа с сестрой жили в трехкомнатной квартире, родители – на Кубе. В Ленинград приехали какие-то родственники или знакомые. Папа, мама и дочка. Сережа и Оля их приютили. Места навалом. Была зима, январь, зимняя сессия. Девочке было лет 10 – и она была исчадием ада. Дело в том, что у нее было какое-то заболевание, астма, кажется, ее вытащили с того света и родители, конечно, тряслись над ней. Посему она творила, что хотела, ей не запрещалось ничего. Сережка с возмущением рассказывал, как она шарилась у него в столе, перевернула ручки-карандаши, что-то исчирикала. Но однажды... Он пришел в институт и сказал: «Я их выгнал!» Естественно, я поинтересовался историей. Оказалось, эта девчонка спрятала варежки Оли, сестры Сережи, и той пришлось идти в институт без них, засунув руки в карманы. На дворе был январь и жары совершенно не наблюдалось. Увидев к вечеру синие руки сестры, выяснив, куда подевались варежки, Сережа пошел к своим родственникам-знакомым и сказал им убираться. Что его терпение лопнуло. Я был, конечно, с ним согласен, тут без вопросов, но важно то, что это было решение взрослого и самостоятельного человека, умеющего отвечать не только за себя.
      Еще один интересный момент. За 6 лет учебы было огромное количество пьянок с нашим участием. Не было ни разу, чтоб мы отрубились оба одновременно. До смешного, я терял память, меня вел домой Сережка, в какой-то момент память ко мне возвращалась, через пару минут отрубался он и уже я его домой вез. Почему так происходило, убей Б-г, не знаю, но факт, как говорится, налицо!
      Обиделся я на него лишь однажды. Мы сдали гос по научному коммунизму, пошли группой отмечать, потом мы с Зайцем крепко во хмелю отправились... Не помню, куда, по правде. Сережка стал дергать ручки припаркованных автомобилей, заявляя, что сейчас мы чего-нибудь угоним и поедем кататься. Мне было хорошо, я не возражал, кататься – так кататься. Потом Сережка отцепился от машин и заявил, что мы непременно должны набить морду вон тому гражданину. Надо сказать, что я, даже будучи крепко выпимши, никогда агрессивностью не страдал, на подвиги не тянуло. Но тут, раз товарищ просит... Я прицепился к этому гражданину насчет «Дядя, дай закурить!» и жду, когда Сережка начнет бить морду. Вместо этого, Заяц начинает меня успокаивать, одновременно уговаривая мужика, что все нормально. Мужик ушел. Я возмутился: зачем меня-то на такое нехорошее дело подбивал, раз все нормально? Мне-то оно было поперек характера. Так этот деятель заявил, что просто передумал. Я обиделся. Правда, не надолго...
      Диплом мы фактически написали один на двоих. К тому времени все задания мы уже делали вдвоем – два. Иногда у меня, иногда у него. Иногда в институте или на работе. Мы научились виртуозно сдирать чужие работы, помню, как Сережка однажды редуктор на глаз рисовал, лень было циркулем по размерам...
      После диплома дороги наши стали расходиться. Мы уже работали в разных подразделениях, Сережка уходил потихоньку в комсомольскую линию, для меня это был тупиковый путь. Закончились обязательные три года, мы ушли с завода. Я пошел проектировать спецоснастку, а Сережа ушел на какое-то оборонное предприятие, лишь год назад я узнал какой у той фирмы был профиль. Мы почти не перезванивались. Еще в институте Сережа развелся с Ирой, потом я узнал, что она погибла и Сережа забрал к себе Антона, потом узнал, что он женился во второй раз, а потом я уехал в Израиль. Перед отъездом позвонил, но Сережа говорил довольно холодно, встречаться желания не изъявил, я не настаивал.
      Встретились мы лишь в прошлом году, отмечали 35 лет начала учебы. Там все было довольно сумбурно, мы договорились встретиться вдвоем. Я приехал к нему практически за день до отъезда. Купили водки, закуски, похозяйничали на кухне, готовя себе «поляну». Потом разговоры. Приятно было узнать, что Сережка переживал, поскольку не смог тогда нормально попрощаться, ситуация сложилась сильно неудачно. Он рассказывал о своей жизни, я о своей. Видимо, что-то произошло, потому что после возвращения в Израиль мы практически не общались. Возможно, я что-то не то сказал. Та неделя в Питере у меня была очень тяжелая. Возможно, что Сережа не ощутил нужной связи. Не знаю. Честно говоря, мне его не хватает. Вроде мы совсем разные, совсем разная жизнь, совместных интересов, думаю, очень немного, а вот – не хватает. Так, как было когда-то, чтоб каждый день, вместе работать, вместе учиться, быть парой. Странное ощущение – и непонятное. Я думаю, та связь, которая была у нас в молодости, легла на какие-то мои внутренние струны, дала резонанс – и я стал воспринимать Сережу, как брата. Который дан тебе от Б-га, какой есть, и он просто есть. И от этого тебе спокойно и хорошо. И ведь сколько лет ни слуху, ни духу! Но ощущения – все равно оставались. И сегодня, понимая, что не удалось восстановить старое, я чувствую к нему только симпатию. И вспоминаю его улыбку...
 Комментариев : 1, Просмотров : 4500
Профиль Комментарии 

Кофе
Chipa

Посвящается Ю.Б.Хейфецу


      Боря относился к кофе крайне спокойно. Вообще-то оно не удивительно. Не доводилось ему серьезно пересекаться с этим напитком, а как можно относиться как-нибудь к предмету, который вовсе не знаешь? Боря прошел путь обычного советского еврея. Школа, потом Политех и дальше работа инженером. Когда-то давно Боря хотел стать писателем или, на худой конец, журналистом. В школе он даже посылал письма в «Пионерскую правду» и их там иногда публиковали. Ему уже виделось, как он становится новым Львом Толстым или Ярославом Головановым. Однако, когда дело дошло до дела, то есть в 10 классе, родители сказали ребенку, что с его чудным пятым пунктом максимум карьеры – спецкор многотиражной газеты какого-нибудь предприятия, которую борин папа презрительно обозвал многоподтиражкой. Боря не очень поверил, он как раз верил в свои силы: почти штатный автор такого авторитетного издания, как «Пионерка»! И никакие доводы родственников не могли поколебать его твердой решимости поступать в университет на филологический факультет. Но борин папа тоже был не лыком шит, он прошел отличную школу выживания еврея в СССР и готов был биться за счастье своего чада до конца. Поэтому он напряг память, извернулся – и привел в дом своего старинного знакомого, с которым лет двадцать не общались, но который зато работал настоящим журналистом в большой и серьезной газете. Звали его Миша. Он был русский, сильно не любил советскую власть и, видимо, поэтому крепко уважал евреев, поскольку советская власть евреев не жаловала и всячески старалась прижать. Нелюбовь к власти логично и естественно вылилась в пристрастие к горячительным напиткам. Впрочем, журналист он был очень неплохой и его фамилию знали. И за бутылкой армянского коньяка папин знакомый Миша объяснил Боре, что, во-первых, в университет еврей в жизни не поступит, разве что ему удастся жениться на дочери первого секретаря горкома партии. Если учесть, что у того дочери не было – можно понять, какими шансами располагал Боря в этом вопросе. Во-вторых, сказал Миша, евреев в газеты практически не берут. Поскольку пресса - идеологическое оружие, а кто ж доверит столь важную вещь картавым людям, которые в любой момент могут шандарахнуть в спину, пропихнув идеологически вредный материал или просто в самый ответственный момент отъехать в какую-нибудь недружественную страну по израильской визе. А в-третьих, продолжил свой прессинг Миша, журналисту очень часто приходится писать разные статьи за разных нужных людей: директоров, секретарей, председателей и просто знатных рабочих и крестьян, которые не владели не только пером и словом, но и мыслью. И писать надо очень правильные статьи, которые у Миши вызывают стойкий рвотный рефлекс и которые без пары принятых стаканов он даже и начать не может. Одним словом, картина была настолько безрадостной, что Боря крепко загрустил. Мише можно было доверять, он знал, что говорил. Боря вздохнул – и поставил крест на своей примечтанной карьере. Как сказали классики: «Графа Монтекристо из меня не вышло – придется переквалифицироваться в управдомы!»
      Ну, в управдомы Боря, конечно, не пошел, а подал он документы в Политех, поскольку учился неплохо, голова была достаточно светлая, да и в точных науках разбирался не хуже, чем в гуманитарных.
      Шесть лет учебы, диплом - и Боря был распределен на один из заводов. Три обязательных года показали, что хода ему не будет никакого, даже если он вступит в партию, куда вступать не хотелось.
      Боря выяснил что где-то на далеком и очень заполярном севере есть новый завод, куда набирают людей. И к ужасу всей своей родни Боря завербовался и уехал, справедливо рассудив, что мозги – они и на полюсе мозги, а на пятый пункт там могут и наплевать. Кроме того, большие заработки без риска сесть.
      Получилось все так, как и виделось. Боря очень быстро выдвинулся в ведущие инженеры, поскольку соображал всегда хорошо, да и знания Политех дал немалые. Зарплата у него была очень приличная по советским временам, Боря регулярно посылал деньги родителям, ездил отдыхать на курорты, короче – неплохо жил. Женился на работнице местной радиостанции (все-таки, радиожурналистка!). Поначалу родители были сильно расстроены, что не еврейка и вообще, тоже мне: журналистка местного радиоузла! Однако Боря с переездом на север сильно изменился: самостоятельная жизнь и тяжелые внешние условия сделали свое дело. К мнению родителей отнесся спокойно, но и своего решения менять не стал. Привез будущую жену к родителям, девушка оказалась весьма симпатичной, умной и образованной, вдобавок неплохой хозяйкой, умеющей отлично печь булочки к чаю. Как потом заявляли борины папа с мамой, этими булочками она их купила с потрохами. В положенное время Лена родила, маленькие внуки жили у бабушки с дедушкой, потом их забрали на север.
      В начале 21-го века Боря с семьей перебрался обратно в Питер. Мама умерла и папе одному было трудно. Получил приличную должность с хорошим окладом. Дети заканчивали школу, Лена устроилась работать на телевидение. Вобщем, с переездом качество жизни бориной семьи изменилось не сильно.
      Вот так и вышло, что во всех своих скитаниях и трудах Боря никогда особо с кофе не пересекался. Конечно, ему доволилось пивать растворимый разного «разлива»: и советский, и бразильский, и немецкий. И Лена, когда приходили гости, спрашивала: «Вам с молоком или без?». И те, кто пил без молока, считал Боря, пьют черный кофе.
      Перестройка открыла границы. Вдобавок политика государственного антисемитизма ушла в прошлое. Быть евреем даже стало модным. Правда, антисемитизм никуда не делся, но наступила свобода. Боря и Лена стали ездить отдыхать уже на мировые курорты.
      И вот однажды, на Маврикии, проходя по небольшой улочке, Боря почувствовал запах. Нет. Не так. Боря почувствовал ЗАПАХ. Нечто совершенно непередаваемое и пройти мимо, не выяснив, что же это такое, было совершенно невозможно. Боря с Леной пошли на запах и зашли в небольшую полутемную лавочку. Чем там торговали, Боря так и не понял, да оно его и не волновало. Оказывается, хозяин, пожилой человек, просто варил себе кофе. Запах манил и дурманил, его жутко хотелось вдохнуть и не выдыхать.. И Боря спросил, может ли хозяин угостить их напитком со столь дивным ароматом. Хозяин не слишком хорошо знал английский, да и Боря не заканчивал Оксфорд, но все было настолько очевидно, что хозяин понял и пригласил их присесть. Присаживаться не стали: Лена пошла бродить по лавочке, а Боря остался рядом с хозяином наблюдать за процессом. И было что наблюдать! По характеру Боря был человек любознательный, отсутствие снобизна и живой интерес к новому не раз помогали ему в жизни, да и нынешним своим положением он был во многом обязан вечной готовности учиться тому, что не знал. Поэтому Боря не только наблюдал, но и расспрашивал хозяина об элементах процесса, так сказать, пытался постичь технологию. Вообще-то эта технология внешне была не очень сложная. Нужно было взять специальный сорт кофе (в лавочке через два дома, как объяснил хозяин), поджарить зерна, смолоть их. Все, как обычно. Далее пошли отличия. Кофе готовился не на воде, а на специальном медовом экстракте, который тоже можно было купить через два дома. Варился он не на открытом огне, а на специальном поддоне, стоявшем уже на огне. На поддон был насыпан песок. Боря не спрашивал, зачем нужен песок, но решил (инженер все-таки!), чтоб нагрев шел со всех сторон равномерно. В джезве (лавочка через два дома) шел процесс, время от времени хозяин помешивал напиток специальной деревянной лопаточкой. Я думаю, не надо говорить, где такую лопаточку можно приобрести. Напиток вскипел, хозяин снял джезву с поддона и разлил кофе в крохотные чашечки, чуть больше наперстка. Кофе был черен, как южная ночь и тягуч, как деготь. Рядом с чашечками хозяин поставил стаканы с холодной водой. Под действием непередаваемого кофейного аромата Боря с Леной готовы были опрокинуть в себя эти наперстки. Ну действительно: что может случиться от такого мизерного количества? А на стаканы с водой они даже внимания не обратили. Но хозяин не дал так вульгарно употребить свое изделие. Он объяснил, что кофе нельзя пить, в него надо макать язык и сразу запивать водой. Боря удивился, но он привык доверять специалистам. И он макнул язык в чашу с этим потрясающим напитком. Дыхание перехватило, сердце заколотилось, как бешенное, перед глазами замелькали круги и только глоток воды более или менее сумел навести порядок в борином мире. Но удовольствие... Никогда в жизни Боря не испытывал такого. Какое-то совершеноо неземное блаженство и покой растеклись по его жилам. Как сказал бы папин старый знакомец Миша, «...представь, что ты после полугодового воздержания, в дверь звонит Мишель Пфайфер и говорит, что мечтает с тобой прямо сейчас переспать». Вот примерно такие же ощущения испытал Боря, отведав этого хозяйского кофе. Из лавочки уходить не хотелось, А хотелось наоброт, пить и пить этот волшебный напиток. Но хозяин сказал, что, если пить без меры, то спокойно можно отдать концы, ибо нагрузка на сердце огромна, да и приедается все.
    Решение было очевидным: питерские друзья должны попробовать это чудо, причем в исполнении именно Бори. И пусть им потом будет завидно! Технологию он запомнил, благо смотрел внимательно и расспрашивал, комплектующие он тоже помнил, так что они с Леной прямиком отправились в лавочку через два дома и приобрели необходимое.
    По приезде в Питер, Боря пригласил друзей. Рассказать о поездке, выпить-закусить. Про кофе он ничего не сказал, решил, что сделает сюрприз. Встречу назначили на даче, Гости собрались, посидели, поели, попили, перешли к разговорам и тогда Боря начал священнодействовать. Противень с песком был приготовлен заранее, заранее же было приготовлено место для костра и дрова. Костер зажжен, противень с песком разогрет, зерна поджарены и смолоты. Боря начал процесс. Старательно вспоминая, как делал хозяин лавочки, Боря пытался повторять его движения, жесты, даже мимику. Готово! Знакомый запах распространяется над участком, вызывая некоторое беспокойство у мимо пролетавших птиц и волнуя местную мелкую живность. Боря разливает кофе в чашечки, ставит воду и приглашает всех пробовать. Объясняя что и как надо делать. И пробует сам... Ужас, отразившийся на его лице и на лице Лены описать невозможно! Это был не тот кофе! Наверное, его гости не поняли, они ж не были на Маврикии. Но Боря просто горел от стыда, потому что по сравнению с напитком хозяина лавочки, борино варево назвать помоями – это сделать вареву комплимент. Какая уж там Мишель Пфайфер.
      Когда гости разошлись, Боря подкинул дров в костер для кофе, бросил в него деревянную лопаточку, и долго сидел, пытаясь понять: что он упустил? Он был уверен, что точно выдержал технологию, память его не подводила, а тут еще случай особый. Материалы – тоже никакой ошибки. Но что? Что именно тогда добавил человек в напиток, Боря понять не сумел.
    Потом к нему подошла Лена, присела рядом. Она понимала, что чувствует ее муж. Дело ведь даже не в том, что кофе не получился. А в том, что Боря не смог повторить вроде бы понятый и на взгляд очень простой процесс. Такого удара по самолюбию Боря не получал очень давно. Он никак не мог понять, чего в его кофе не хватало. Лена вздохнула.
    - Все просто, дорогой. В твоем кофе не было южного неба, не было оазиса в пустыне, не было размеренного шага верблюдов и криков их погонщиков, не было палящего солнца и бархатной непроницаемой ночи. Души Востока – вот чего в твоем кофе не хватало. А мы с тобой просто заносчивые глупцы, ибо всем известно, что без души всегда получается эрзац
      -Ты права, - ответил Боря. – На все сто процентов. Удивительно, как мы упустили из виду столь простую истину. Но как бы мы себя чувствовали, если бы не попробовали, а?
      Усмехнувшись, Боря обнял жену и они пошли в дом. И хотя не удалось выпить тот, маврикийский кофе, они ощущали такое же удовольствие, потому что любили, потому что понимали друг друга– и для счастья им не нужен был кофе.
 Комментариев : 14, Просмотров : 5630
Профиль Комментарии 

На праваx рекламы
Chipa

Тут по русскому радио гоняют рекламы по поводу дисбактериоза. Лечит его препарат, где используется коровье молоко. Что меня умиляет, так это рассказ, как он убивает дисбактериоз нафикк, но при этом есть противопоказания. Так - навеяло...

Если дисбактериоз
Одолел тебя всерьез,
То решенье тут одно:
Жрать коровкино говно.

Дело в том, что в нем сидит
Натуральный Айболит,
Мочит дисбактериоз,
Как пруссаков дихлофос.

Но говновый препарат
Он не всем и друг, и брат,
Жри говно не сгоряча,
А лишь по справочке врача!



Пы.Сы. Препарат ацепол называется.
 Комментариев : 1, Просмотров : 3660
Профиль Комментарии 

Сексмиссия
Chipa

Слушаю "Ретро ФМ" из Москвы. Периодически гоняют рекламу. Слышу: "Израильская клиника для лечения сексуальныx расстройств в Москве...". Названия не помню, да оно и неважно. Просто вдруг подумалось: если судить по новостям, то Израиль самая сексуально озабоченная страна. Во главе с бывшим президентом. Понятно, почему. Клиника же. Везде у мужиков сексуальные расстройства, а у нас всеx к жизни возвращают. А теперь и Москва сексуально озаботится, вылечат иx. От расстройств...
 Комментариев : 10, Просмотров : 3892
Профиль Комментарии 

Фильм
Chipa

Все-таки не закисла жизнь навовсе. Тут по рекомендации посмотрел фильм "Папа". Прекрасно сделанная вещь. И xотя есть огреxи, ибо ейто всего одна из сюжетныx линий пьесы Галича "Матросская тишина" и авторам надо было как-то "закрыть раны" и не все получилось, но фильм прекрасныж. На фоне всей этой мути, заполонившей нынешний экран - как глоток свежего воздуxа.
А сейчас посмотрел еще один фильм, "Мы из будущего". Под впечатлением. По-моему, очень сильная вещь. Удачный и интересный сюжетный xод и ужас обыденности. Вроде все заканчивается благополучно, но это какое-то страшное, вернее, не нужное благополучие...
Если кого интересует, эти фильмы у меня есть.
 Комментариев : 6, Просмотров : 3885
Профиль Комментарии 

По результатам встречи
Chipa

Все прошло нормально. Все было в пределах допустимых отклонений, так что - порядок. Конечно, было и несколько неудавшихся моментов. Ну, например: мангал Кактуса для овощей на самом деле называется "мангал Кактуса для овощей Кактуса". А для всех остальных - это вполне обычный мангал, на котором можно жарить все, что хочешь, включая ближних и дальних. Хо Ук упорно не отдает штаны с кроваавым подбоем. А уж как я его упрашивал... Не хочет - и все. Но я настырный!
А еще - Кактус сделала фотки...
 Комментариев : 19, Просмотров : 4321
Профиль Комментарии